Архив:

Зачем инвалида мариновать в изоляторе?

Максиму Кусту 32 года, после автомобильной аварии в 2000г. он стал бессрочным инвалидом 1-й группы. Диагноз: травматическая болезнь спинного мозга, нижний спастический парапарез, нарушение функции тазовых органов, хронический пиелонефрит. Иными словами, он лежачий больной, его тело ниже пояса полностью парализовано, и обходиться без посторонней помощи он не в состоянии. В СИЗО он находится уже 8 месяцев, врачи констатируют постоянное ухудшение его здоровья. Однако и следователи, прокуроры и судьи Брянской области упорно отказываются изменять ему меру пресечения.

Арестовали Максима Куста в июне 2008 года и сразу поместили в следственный изолятор. Никакие доводы защиты о том, что человеку нужны врачи, на следователей и судей не подействовали.

«С такой бессмысленной жестокостью в своей практике я встречаюсь впервые. Обычно, если человек тяжело болен и имеет при себе соответствующие меддокументы, обвинение не настаивает на обязательном содержании в СИЗО, - говорит адвокат обвиняемого Олег Звягин. Максима же привезли в СИЗО на инвалидной коляске, у следователя даже мысли не возникло о каком-то там дополнительном медосвидетельствовании, все и так очевидно. Тем не менее, вердикт был безапелляционным - только изолятор».

«Спинальные больные - с травмами позвоночника - они вообще самые тяжелые, - говорит его мать Максима Нина Куст - основная проблема в пролежнях. Годами специалисты лечили моего сына, о каком уходе в изоляторе может идти речь, за восемь месяцев, он ни разу даже мылся?»

Пролежни это такие язвы, возникающие на теле человека, когда он долгое время находится без движения. Если эти язвы постоянно не обрабатывать специальным раствором их рост прогрессирует, начинается заражение крови, следующая стадия - смерть.

Даже тюремные врачи констатируют, что обвиняемый Максим Куст «нуждается в постоянном постороннем уходе и не в состоянии обслуживать себя сам», «отсутствие в штате врачей специалистов (нейрохирург, невролог, уролог) проведение полноценного лечения и ухода не представляется возможным».

Уже три раза ему продлевали срок содержания под стражей. Не имея ни одного доказательства, следователь Алан Плиев почему-то был уверен, что парализованный инвалид «может скрыться от следствия и суда, либо продолжить заниматься преступной деятельностью, а так же иным образом воспрепятствовать производству по уголовному делу». Прокурор Дятьковского района Николай Хохлов и судья городского Дядьковского суда Ираида Литра его полностью поддержали.

На многочисленные заявления матери и ходатайства адвоката о том обвиняемый не доживет до суда в камере, следователь отвечает, что все права гражданина на охрану здоровья и медицинскую помощь, предусмотренные Конституцией РФ, неукоснительно соблюдаются. А «Куст М. А., находясь в условиях изоляции от общества, постоянно содержится в медицинской части следственного изолятора, где имеются все условия для его содержания и предоставления постоянного постороннего ухода и приема медикаментозных препаратов».

Какие «условия содержания» имеются в виду не совсем понятно. Медчасть в СИЗО - это не отделение городской клинической больницы. «Больничка» в следственном изоляторе - те же камеры, что и в общем корпусе, с той лишь разницей, что стоят там не ярусные нары, а койки. Фельдшер имеет право заходить в «палаты» только в исключительных случаях и строго в сопровождении конвоя.

А под «посторонним уходом» следователь, видимо, имеет ввиду постоянно меняющихся сокамерников, (в изоляторах временного содержания текучка большая: кого-то вызвали на суд, кто-то уехал по этапу) которым каждый раз Максим Куст вынужден объяснять, что он инвалид и просить их помочь ему хотя бы добраться до параши, так как сам он не в состоянии этого сделать. Интересно, соблюдение каких конституционных прав здесь имеет в виду господин Плиев.

Что же говорит закон по этому поводу? В российском законодательстве существуют два акта, касаемые содержания тяжело больных в местах лишения свободы. Первый - статья 81 УК РФ «Освобождение от наказания в связи с болезнью», где говориться: «лицо, заболевшее после совершения преступления тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть судом освобождено от отбывания наказания». Второй - Постановление Правительства от 6 февраля 2004 «О медицинском освидетельствовании осужденных...», к которому прилагается перечень из 41 заболевания от диабета и туберкулеза, до психических заболеваний, имея которые человек вправе требовать досрочного освобождения.

Однако маленький нюанс: эти постановления касаются только лиц, которых уже осудили, и приговор в отношении которых, уже вступил в силу. Что же касается досудебной стадии, то тут закон носит скорее рекомендательный характер: «при решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения в должны учитываться...сведения о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья и другие обстоятельства» (ст. 99 УПК РФ).

Все на усмотрение следователя и судьи, которые вправе решать - сажать человека в СИЗО или нет. Следователь избирает обвиняемому меру пресечения, а суд выносит определение о согласии, либо отказе по поводу данной меры. Однако же практика показывает, что мнение следователя здесь определяющее: в большинстве случаев судья соглашается именно с ним.

Операция Мак

Надо отдельно отметить, что Максим Куст главный обвиняемый по делу о «создании организованной преступной группы, деятельность которой была направлена на распространение наркотических средств». Статьи, которые вменяют Кусту - ст. 30 ч.1 и ст. 228 1ч. 3п. «а, г» УК РФ - относятся к категории особо тяжких (от 10 лет и выше). Да и для самой Брянской области дело это не совсем рядовое. Оно - часть широко разрекламированной оперативно-профилактической операции «Мак».

Из оперативной сводки ФСКН по Брянской области: «Яркий пример этой кропотливой, требующей полной самоотдачи, работы - разработка и задержание организованной преступной группы, членами которой были 13 человек. Лидер криминальной «компании», житель г. Мытищи, организовал каналы доставки марихуаны из Украины и героина из Московской области на Брянщину». Этот «житель г. Мытищи» и есть Максим Куст, правда он житель Брянской области, а не Мытищ, но дело в другом.

«Мак» - это такая комплексная операция, которая проходит по всей России каждый год, в ней принимают участие сотрудники всех силовых ведомств от ФСКН до военнослужащих Минобороны. Ее цель «уничтожение посевов наркосодержащих растений» и «перекрытие незаконных каналов перевозки». Итоги этой спецоперации для ФСКН очень важны, ведь именно они для вышестоящего начальства во многом определяют эффективность работы силовиков в каждом отдельно взятом регионе России. А такое крупное дело с участием 13 человек - несомненная удача. Следствие продлевалось уже три раза, последний раз - в декабре на три месяца, однако, в том, что дело передадут в суд даже летом, у адвоката Олега Звягина уверенности нет. Зато есть уверенность в том, что с каждой неделей у Максима Куста уменьшаются шансы дожить до суда.

Я не знаю, виновен Максим Куст или не виновен, как не знает этого никто другой - суд еще не состоялся. Но я знаю, что в нашей стране смертная казнь отменена, если же человек совершил преступление, то его надо судить, а не убивать.

Комментарии

Судья Дятьковского городского суда Ираида Литра

- Вы осведомлены о состоянии здоровья обвиняемого, что он парализован и не может обслуживать себя сам?

- Да, в суд его привезли на коляске. Изучив материалы, я приняла решение о продлении ему срока заключения под стражей и считаю, что оно не противоречит действующему законодательству.

- А разве изменение меры пресечения на освобождение под залог, или на подписку о невыезде противоречит законодательству?

- Рассуждать на эту тему я не намерена.

Прокурор Дятькинского района Брянской области Николай Хохлов

- Если следователь считает, что нужно продлить его содержание под стражей, то мы его поддерживаем. Да и по закону сейчас прокурор не имеет полномочий влиять на избрание меры пресечения, мы можем только рекомендовать.

- Но почему же вы хотя бы рекомендательно не поддержали защиту. Зачем инвалида мариновать в изоляторе?

- Я ознакомился с делом, говорил со следователем. Этот парень проходит как организатор, а значит со связями, выйдет на свободу вдруг начнет своими делишками заниматься.

- А что будет, если ваш «организатор» умрет в СИЗО?

- Тогда у начальства к нам будут вопросы к прокуратуре, к следователю. Да, в конце концов, вот пусть вам следователь ответит, почему ты сам молодой человек лет 25-30 парализованного пацана держишь взаперти? (Отвечать на вопросы по этому поводу следователь Алан Плиев отказался - прим.ред.).

Адвокат конторы «Юрий Шмидт и партнеры» Борис Грузд

- В российском судопроизводстве существует проблема обоснованности содержания под стражей во время следствия. С точки зрения закона обвиняемый - невиновен, избрание ему меры пресечения - не наказание, а предварительная мера, которая продиктована интересами следствия. Но при одном условии - у следователя должны быть конкретные неопровержимые доказательства, для того, чтобы сажать человека в СИЗО. Если же таких доказательств нет - это прямое нарушение закона. И здесь проблема не законодательства, а конкретных следователей и судей.

Ирина Гордиенко

Источник: novayagazeta.ru