Детские сады и школы, где вместе со здоровыми ребятами смогут обучаться дети-инвалиды, откроются в каждом районе столицы
Закон «Об образовании», вступающий в силу 1 сентября 2013 года, наконец официально даст возможность детям-инвалидам получить полноценное образование: в нём отдельной строкой прописано инклюзивное обучение. В России первая школа, в которой смогли учиться вместе обычные дети и дети с ограниченными возможностями, появилась в 1991 году в Москве. Сегодня их в столице уже десятки. Как живётся ребятам в таких школах и какие проблемы пока труднопреодолимы? «Наша Версия» вместе с московскими педагогами искала ответ на этот вопрос.
На Западе практика инклюзивного образования существует с 1970-х годов, когда в США было запущено несколько проектов по расширению доступа к образованию и интеграции учеников-инвалидов. Позже публикации, посвящённые проблемам людей с психическими и физическими нарушениями, способствовали популяризации идей инклюзивного образования.
Ребёнок, не похожий на других, не должен быть изгоем
Первая в нашей стране школа, в которой за одну парту сели обычные ребята и дети-инвалиды, открылась в 1991 году в Москве. С осени 1992 года началась реализация проекта «Интеграция лиц с ограниченными возможностями здоровья» и во всей стране. В результате в 11 регионах России были созданы экспериментальные площадки по интегрированному обучению детей-инвалидов. Уже в 2009 году в столице было оснащено 130 инклюзивных школ, в 2010-м их количество увеличилось до 186 и продолжает расти с каждым годом.
Люди, отрицательно отнёсшиеся к инклюзии, обосновывают свою точку зрения психологическими проблемами, которые могут возникнуть в коллективе. Многие считают, что присутствие в классе ребёнка-инвалида плохо скажется на психике остальных детей, а ребёнка, не похожего на других, сделает изгоем и объектом для травли и унижений. Также много вопросов вызывает и сама организация учебного процесса: детям с особенными заболеваниями¸ такими как даунизм или аутизм, требуются особые преподаватели, называемые тьюторами, которые должны помогать ребёнку на уроке или вести по отдельной программе. И тут же возникают вопросы: откуда взять этих тьюторов и как сочетать две разные программы одновременно?
Другая проблема внедрения инклюзивного образования – это оснащение помещений специальным оборудованием. Например, большинство обычных школ не предназначено для инвалидов-колясочников, которые не могут даже заехать в класс. К тому же в школах такого рода должна работать команда квалифицированных врачей и психологов, чтобы вовремя оказывать необходимую помощь.
Консилиум решает, в какую группу направить ученика
В поисках ответов на волнующие родителей вопросы мы отправились в московскую школу № 1321, в которой обучается более 120 детей с ограниченными возможностями.
«Учебный процесс организуется у нас проще, чем может показаться, – говорит заместитель директора школы Наталья Борисова. – Родители, желающие отдать своего ребёнка в нашу школу, проходят регистрацию в электронном режиме. Потом школьный консилиум, состоящий из логопедов, клинических и детских психологов, опытных учителей, решает, в какую образовательную группу определить ребёнка. Специальные группы могут состоять из четырёх-восьми детей. Кстати, есть дети, которые не являются инвалидами, но имеют отклонения в развитии. Такие ребята могут обучаться как в специальной группе, так и в обычном классе в зависимости от тяжести нарушений.
По словам Натальи Владимировны, отдельных ставок для тьюторов нет, так как это требует дополнительных финансовых расходов. Так что если ребёнку требуется такой педагог, то в качестве тьюторов могут выступать преподаватели школы, родители, если у них есть свободное время, а также специально приглашённые тьюторы. Заметим: чтобы работать по этой специальности в школе, можно либо пройти специальные курсы, либо окончить педагогический вуз, в котором имеется кафедра тьюторского сопровождения образовательной деятельности.
По мнению педагогов школы № 1321, для продвижения инклюзивного образования необходим отдельный канал финансирования, поскольку сочетать количество с качеством специализированной помощи весьма затратное дело. «Для того чтобы определить ребёнка-инвалида в школу, важно знать все условия, понимать, в какой группе он будет учиться. Для этого проходят окружную медико-психологическую комиссию, которая делает медицинское заключение и принимает рекомендательное решение о дальнейшем обучении ребёнка», – поясняет Наталья Борисова.
Сторонники инклюзивного образования считают особо важным учитывать тот факт, что смысл подобных школ состоит не только в том, чтобы дети усвоили материал, но и в том, чтобы привить ребятам толерантность, способность слушать друг друга и терпимо относиться к людям с разными возможностями. «К сожалению, жестокими бывают не только дети, но и взрослые, полагающие, что дети-инвалиды должны быть изолированы от нормального общества. Зачастую такие суждения высказываются теми, кто не знает о системе инклюзивного образования и возможностях для саморазвития и совершенствования, которые предоставляют инклюзивные школы, – считает заместитель директора школы. – Мы говорим и родителям, и детям, которые начинают общаться с будущими «особенными» одноклассниками уже на подготовительных курсах, что все люди равны и имеют одинаковые права. Мы стараемся донести им, что нужно уметь сочувствовать и проявлять терпение. Впрочем, в нашу школу в основном поступают те, кто морально готов к работе в единой команде, состоящей как из здоровых детей, так и из детей-инвалидов».
В России появится свой Пабло Пинеда?
Возможно, те, кто отрицательно относится к идее инклюзии, просто не понимают, как устроен этот проект, набирающий обороты в России. Потому не случайно правительства и страны, и Москвы стараются привлечь к такой форме обучения общественное внимание посредством проведения благотворительных акций и конференций, посвящённых инклюзивному образованию. Российская общественная организация инвалидов (РООИ) «Перспектива» организовывает семинары и вебинары, тесно сотрудничает с коллегами за рубежом.
В прошлом году мэр Москвы Сергей Собянин объявил на финальном концерте в детской школе исскуств «Надежда», что в столице детские сады и школы, где вместе со здоровыми ребятами смогут обучаться дети-инвалиды, откроются в каждом районе. По его словам, задача властей состоит именно в том, чтобы обеспечить каждому ребёнку с проблемами здоровья то образование, которое ему будет нужно.
Инициативу продолжают перенимать и регионы: в этом году в Воронежской и Калининградской областях, Хабаровском крае, республиках Татарстан и Бурятия проходили дни открытых дверей инклюзивных школ, уличные акции под лозунгом «Дети должны учиться вместе», инклюзивные фестивали и концерты, семинары для специалистов.
Цифры социологических опросов обнадёживают – ведь почти половина опрошенных респондентов согласна с совместным обучением детей с ограниченными возможностями и здоровых ребят. «Для того чтобы эти цифры росли, необходимы чёткие механизмы нормативно-правового регулирования процесса инклюзии и возможность сочетания различных форм получения образования, – считает уполномоченный по правам ребёнка в городе Москве Евгений Бунимович. – В Финляндии, практикующей инклюзию уже 15 лет, общий уровень образования не снизился, в России, где инклюзивное образование только вводится, результаты гораздо хуже».
Однако не стоит забывать, что и западные страны долго шли по этому пути. Как знать, может быть, и в России появится свой Пабло Пинеда? Этот испанский актёр был первым человеком с синдромом Дауна, который получил высшее образование. В одном из интервью он признался: «На моё счастье, я рос в культурной семье, с ежедневными газетами и библиотекой. Запрет культуры – это способ убийства. Родители должны разговаривать с ребёнком, поскольку злейший враг детей с синдромом Дауна – тишина».
Цифры и факты
Опрос исследовательского центра Superjob.ru, проведённый в Москве в 2012 году, показал, что более 44% из 1600 респондентов поддерживают инклюзивное образование. Идею обучать детей-инвалидов в обычных школах поддерживают и люди зрелого возраста: если среди молодёжи до 24 лет этот показатель составляет 39%, то среди 35–44-летних – уже 47%. Однако немало и тех, кто выступает против инклюзии: 26% опрошенных. Респонденты ставят под сомнение успешность такого обучения: «Здоровые дети будут отставать в развитии и обучении, так как силы педагогов будут направлены на детей-инвалидов. А по двум программам давать одновременно один урок, думаю, невозможно», – комментирует свой ответ один из респондентов.
Справка
Официально в России зарегистрированы 590 тыс. детей с ограниченными возможностями. Из них 545 тыс. имеют инвалидность. В обычных школах учатся лишь 142 тыс., ещё 148 тыс. – в коррекционных классах обычных школ. На надомном обучении находятся 44 тыс. детей. Остальные – в коррекционных школах и интернатах.
В Москве живут 26 тыс. детей-инвалидов. По данным Минобрнауки России, модель инклюзивного образования внедряется в порядке эксперимента в Москве, Архангельске, Улан-Удэ, Ухте, Петрозаводске, Томске, Воронеже, Санкт-Петербурге, Хабаровске, республиках Северного Кавказа.
Дарья Воробьёва
Источник: versia.ru